... Видели ли вы, как осыпаются горы и камни, сначала робко, по одному, а затем всё увереннее и уже группками скатываются под ноги к вам, как одновременно с их скоростью нарастает гул, поражая своей невозвратностью, необратимостью?..
«Бежать, бежать!..» – пульсирует в висках, но поздно, величественное каменное эхо уже завладело вашим рассудком, обволокло, заполнило и накрыло...
Казалось бы, всё кончено, но кто-то, с родительской заботой распростёр над вами длань, будто защищая, и одновременно направляя тяжёлые, остроугольные камни по обе стороны от вас...
Сохранил. Уберёг.
В то же время позволил прикоснуться к таинственной стихии, и только маленькая царапина на ладони с уже запёкшейся капелькой крови осталась вам на память...
Всё это не патетика и не желание перещеголять автора в образах – это ощущения, которые оставляет в душе и сердце поэзия Мариян.
Колкая, ранящая, выболевшая, но смягчённая дочерними и материнскими чувствами-призмами, сквозь которые даже самые острые углы оказываются не такими опасными, как на первый взгляд...
Мягкая, женственная, напевная, но в то же время с характером и даже воинственными интонациями...
Вызревшая на солнце, как спелый плод граната...
Вызвеневшая под звуки зурны, как первый сладкий дождь...
Одинокая и сокровенная, как огромный Космос...
«Проводи меня, солнце!..» – просит Мариян, так и хочется последовать за ней, обозревая залитые солнечным светом склоны и уютные дворики Убра...
Знакомьтесь, на страницах Поэтической Гостиной – поэт
Мариян Шейхова
Каменный триптих
***
Есть ли кто здесь?...
Тишина оседает на крышах,
глиной першит между стен и струится песчаной тоской.
Молчаливая весть
поднимается выше и выше
и ищет свой камень, чтоб вымолить вечный покой.
Пчелиные соты в засохшем меду
на ветру рассыпаются пылью –
это сакли лепные дремлют в ладонях вершин.
Эге-ге-гей!.. Есть ли кто здесь? ..
Только скалы клубятся былью,
Да травами лечит ветер морщины глубоких лощин…
***
Здесь хлеб с чабрецом не пекут и дым не горчит над селом,
Убринские жёны кувшин к роднику не поднимут на плечи.
В пахучие травы коровы не ткнутся шершавым теплом,
И вечер не выйдет навстречу отарам овечьим
Под говор реки и напевы родной лакской речи.
Был ли кто здесь?...
Постаревшая нежность, затаенная в камне, стынет в горсти,
на губах запорошенной пылью последний горчит поцелуй.
Примет ли высь запоздалое слово «прости»,
когда скорбь переполнит молчанье святой Вацилý,
чтоб отчаянье дней провести бороздой по лицу?..
Будет ли кто?..
***
Звуки – мальчишество речи, –
горы не требуют слов,
здесь говорящий увечен,
как конь без подков.
Звуки – воинство речи,
молодость древних слов –
памятью раны лечат
и возвращают кров.
Материнское слово,
здравствуй,
Живи,
отцовская быль.
Забвение речи
– рабство,
Жизнь без памяти
– пыль.
Пиросмани. Я в три цвета люблю
Дай клеенку, тифлисский духанщик, – разбитая скрипка смешна,
За окном уплывает мой век, запряжённый верблюжьей печалью.
Я в три цвета люблю и в три песни скучаю, княжна,
В ожиданьи холстов над слонами из охры дичаю.
Ах, духанщик с усами лихими, зачем тебе львы?
За порогом толпятся овечки в ожидании рук торопливых,
А орнамент белеет на пяльцах, а пальцы нежнее халвы, –
О, простите, княжна, живописцев голодных и льстивых!
Чёрной костью пишу и зелёной землёй, серой пылью от неба укроюсь.
Рог ветвистый на вывеске блёкнет, а лаваш истончился, как нож.
У духанщика щепки в горсти – я со временем, пери, не ссорюсь,
И в три цвета кричу, да в три песни молчу, чтоб продать своё солнце
за грош.
Я в застолье попал на века, виноград в Мирзаани янтарен.
Продавец моих дров над жирафом смеётся, – я рад.
Уплывает олень, князь поёт над пирами развалин,
И пасхальный ягненок оплачет щедроты утрат.
О, простите мой дым.. этот старый мангал.. о, Нино,
Твои печи полны благодатного жара и тени…
Разве хлеб выпекают ещё?.. Разве льётся вино?..
Разве есть ещё миг, чтобы плакать в чужие колени…
Проводи меня, солнце
Приближается день. Он – не первый прохожий.
Не успела принять, а уже – за чертой.
Диск слепит мои дни и кругами их множит,
Чтоб потом уложить, как траву, под плитой.
Я – в потоке лучей… Проводи меня, солнце!
Все равно не напьюсь мёдом дней и ночей.
Если время во мне уже птицей не бьётся,
Помоги превратить его в сотни свечей.
Ночь обнимет дыханием влажно и нежно –
Погоди! – оглянусь на растаявший круг…
Ты не будешь последней, – теперь ты безбрежна,
Как ушедшая жизнь на кресте моих рук.
Я в Кумухе полоненным не был
Ночь и день –
как оборотни неба,
В карауле –
оцепленья гор,
Я в Кумухе
полоненным не был,
А теперь крадусь,
как беглый вор
Рано, еще рано,
В окнах нет огня.
Одичало раны
Рвут покровы дня
Ночь в чадре,
и всадники незрячи,
Гончий Пёс
вгрызается во тьму,
Ветер с моря,
как гонец горячий,
Вестью по ущелью
полоснул.
Поздно, уже поздно,
Где мой спящий дом?
тишиной беззвёздной
стыну за окном
Звук гортанный
призовёт к исходу,
Вздрогнет мать,
над четками склонясь.
Пей, земля,
постылую свободу, –
Кровью, как водой,
она клялась.
Льётся, мама, льётся,
На порог заря.
Хрипло утро бьётся
В окна декабря
Мне еще немного –
ночь открыла дверь
За чертой порога –
череда потерь.
Я в Кумухе не был
вечность или день?
Был горяч, как пепел,
обратился в тень.
Бьётся, мама, бьётся
Рана, как зверёк,
Сын ещё вернётся,
Сын ещё вернётся,
Сын ещё вернётся…
Лилианна:
Здравствуйте, Мариян, рада беседовать с Вами и, конечно же, очень приятно, что первой гостьей в моей Поэтической Гостиной оказались именно Вы...
Пока затихает эхо Ваших стихов, расскажите нам немного о себе, где родились, где взрослели, когда начали писать и кто был (и был ли) Вашим первым слушателем или критиком?
Мариян:
Родилась в Дагестане, в высокогорном селе Убра. Взрослела в Махачкале, на филологическом факультете. Стихи писала в детстве, а, открыв для себя мир литературы в вузе, запретила писать: слишком высокую планку задаёт знание, пусть даже и недостаточное. После бесланских событий не смогла хранить молчание.
Мне казалось, что иначе не справиться с потрясением. Написала книгу для родителей погибших детей <Ангелы во крови>, отвезла им. Потом уже разрешила себе писать так, как могу я. Первые слушатели – коллеги по кафедре. Но чаще мне некому читать, и я иногда мучаю знакомых. На стихире я нашла читателей, очень этому рада. Они же и первые критики.
Лилианна:
Да, дух Дагестана весьма ощутим во многих Ваших стихах, преклоняюсь перед Вашим чувством Родины, по-моему, только бесчувственного не проймёт...
Скажите нам по большому секрету: воспевание (упоминание) её – это как бы цель такая авторская (задуманная тема) или же нечто от Вас самой не зависящее, то, что внутри и то, что постоянно болит?
Мариян:
Не было такой цели, как долго и не было этой темы. Начиналась собственно лирика с темы любви, она была неразрывна с темой творчества. К счастью, любовь закончилась, и я оказалась открытой для других тем.
Почему-то от своего имени мне не очень пишется. Чаще всего чувствуется и пишется через <героя> своего стихотворения – море, горы, камни – если о родине, через поэтов – их темы и образы. Неисчерпаемый источник тем и вдохновения – О.Мандельштам. Тема родины настигла меня недавно, но в упор. Я ужаснулась своему прежнему равнодушию к ней. Кто – если не я расскажет о её болях и проблемах? Я поняла, что самое личное чувство – чувство долга. Долг болит, радует, тревожит.
Достойны ли мы того, что есть и что имеем? Слышим ли мы и чувствуем ли мир так, как он слышит нас и задуман свыше? Иногда мне кажется, что все строки и стихи наши уже существуют, а мы их улавливаем, а они ждут и хотят быть услышанными. Муки творчества для меня не в том, как выразить себя, а как услышать другого.
Лилианна:
Кстати, предупреждая чей-то нескромный интерес, скажу, что беседы в Поэтической Гостиной не проплаченный пиар, а скорее желание, моё желание поделиться прекрасным.
Давайте, Мариян, заденем тему сочетаемости или несочетаемости денег и поэзии.
Как Вы считаете, те же проплаченные анонсы на стихире и других сайтах вредят они (автору, читателям), помогают ли? Как найти хорошего поэта в сети, минуя эти кричащие анонсы и не менее кричащие рейтинги?
Мариян:
Я очень равнодушна к этой теме, потому что уже изучила Стихиру и знаю, что рейтинг не имеет никакого отношения к качеству поэзии, а чаще всего, наоборот.
Я знаю, что хороших поэтов много, их надо искать, искать их нетрудно и очень интересно, радостно. Мне помогают ссылки уже найденных авторов.
Иногда ответные визиты выводят на самобытных, ярких авторов.
Лилианна:
Хорошо, тогда следующий вопрос. Читатель и автор, автор и читатель, важен ли Вам диалог? Чего Вы ждёте от читателей, Мариян, размещая очередное стихотворение? Каким откликом можно Вас порадовать, каким – огорчить? Скажите им (читателям) что-то такое, что давно хотели сказать и всё не решались.
Мариян:
Да, диалог мне важен. Жду реакции, впечатления, замечания и поддержки в том числе.
Внутреннее видение и слышание не может заменить взгляда со стороны.
Ценю критические замечания, они мне так же нужны, как и поддержка – искренняя, так как я мало в себе уверена и только пребывание на сайте дало мне некоторую веру в себя.
Читателей не буду утомлять своими монологами, пожелаю себе не разочаровывать их.
Блиц-опрос:
Любимое время года? – Лето.
Любимый цвет? – Жёлтый.
Счастливы ли вы? – Скорее да.
Любимый поэт? – О.Мандельштам.
Лилианна:
Если это возможно, подарите нам неопубликованное ранее стихотворение.
Мариян:
Когда кружится голова
Когда кружится голова,
Всему виной твои объятья.
Слова безлики, как трава,
Как жизнь от смерти до зачатья.
Когда не названа вина,
Молчанье горестней упрёка.
Я, от тоски своей пьяна,
Забудусь в поле ненароком.
Когда темнеет день до срока
И ищет вечер равновесье,
За возвращение к истокам
Какая плата в поднебесье?
Благослови меня, земля,
Чтоб, сотворённая из глины,
Я в грудь твою легко легла
Под трепет горестной полыни,
Чтобы в печали о высоком
Звучала песня сыновей
О том, что чище нет истоков
И нет святынь, тебя родней.
Лилианна:
Благодарю Вас, Мариян, за прекрасные стихи, за интереснейшее интервью...
Вдохновения и Читателей!
© «Verbatim» (Поэтическая Гостиная), Июль, 2009
|
