.. Крайне редко делаю что-то, только потому, что это нужно делать, я говорю не о быте, а о творчестве, о той беспокойной и ищущей его части – части большой моей, на самом деле.
До сих пор верю в святое Вдохновение и следую ему безотчётно, можно сказать, повинуюсь и подчиняюсь, потому не считаю нужным дальше пояснять, объяснять или же как-то оправдывать свой порыв написать о Викторе Гаврилине.
Разбудите эхо.
Прочла некоторые эссе, ему посвящённые, и поймала себя на мысли, что все они – искусственные цветы венка или букета, не суть важно, тщательно скрученные, изящно изогнутые, подобранные один к другому лепестки. Но как же быстро теряют они глубокие оттенки восторгов, звонкие эмоции сокрушений, ласковые и почтительные штрихи-интонации!
Скорее всего, и мой «цветок» довольно скоро потускнеет.
Это не укор, это констатация факта: мы забываем, нас забывают.
Забывают гораздо быстрее, чем кажется и чем обещали забыть, и дело даже не в прижизненном статусе, и не в разнице заслуг-звёздочек на воображаемых погонах – такова природа человеческая.
Конечно, человек человеку – рознь, а вот утрата утрате – сестра родная, одно из обстоятельств, способных объединять людей по первому звоночку, сплачивая многих и многих, обнимая большим белым крылом скорби.
Скорбим и помним. Скорбим и соболезнуем. Скорбим и плачем.
Не нужно плакать о творце, о создателе – о Поэте Викторе Гаврилине плакать не стоит.
Доверив нам стихи, он на душу свою нас благословил, нам её оставил. Всю. Без каких бы то ни было сомнений и раздумий.
Каково это быть хранителем души и сознавать, что искренними вниманием и памятью продляешь, нет, не жизнь, но – Бессмертие?
Звучит. Звучит и волнует эхо его стихов. Нет возраста у эха, оно возникает и затихает, и возникает вновь;
всё, что нужно этой субстанции – оттолкнуться, отразиться и снова говорить с нами, с небом, с миром, с воздухом долго и гулко, проникновенно и робко, громко и еле различимо.
Разбудите эхо.
Дайте ему пространство для разбега-разгона, поощрите сердцем своим откровения Звука и Голоса Поэтического.
Для поэзии не требуется повод, она сама – повод.
Для поэзии не нужно особое настроение, она сама его создаёт.
Стихи Виктора – повод, нет, множество поводов: к жизни, к тоске, к ностальгии, к пониманию, к осознанию важного. Но всё-таки – к Жизни. Он не идёт в них через радость, он идёт через боль, душевную и физическую, оттого все светлые моменты – Свет несущие, Светом делящиеся, Светом одаривающие – столь искренни и естественны.
Разбудите эхо его стихов – его сердца и расслышьте все отголоски и отзвуки. Пусть звенит оно или шепчет, улыбается или грустит, вздыхает или декламирует о нужном, о немыслимо необходимом, о жизни, о любви, о нежности, об умении ценить всё, что дала жизнь, что послал Господь.
Не роптать, но – благодарить. Не хулить, но – хвалить. Не жаловаться, но – гордиться. Это суть Его, это характер Его, это стержень Его – Русского Поэта Виктора Гаврилина.
 Разбудите эхо.
Сырого ветра мягкая прохлада...
Сырого ветра мягкая прохлада
пропахла сеном, словно скошен луг.
Обман... Диагональю листопада,
смотри, всё перечёркнуто вокруг.
О, здесь разрыв, а не прощанье вовсе,
и вымарки всех четырёх сторон!
Из мира зримо исчезает осень
и оседает с обрушеньем крон.
И конус клёна заменяет призма.
И жёлтыми бумагами лежат
листвы до дыр зачитанные письма.
Пустеет дом, и выбыл адресат.
Взяла ль его холодная могила,
или отбыл он в тёплые края!
Не всё ль равно, что здесь когда-то было!
Забвенье. Осень. Родина моя.
2003 г.
Всю ночь шумят и дождь, и ветер...
Всю ночь шумят и дождь, и ветер,
как будто мимо жизнь течёт.
Меня немного уж на свете,
но я не кончился ещё.
Я длюсь. Ко мне напрасна жалость –
не так мучителен мой день.
Во мне бывалое всё сжалось,
и стал я твёрдым, как кремень.
Уже не дальние зарницы,
когда не долетает гром, –
теперь грохочет и искрится
напор грозы во мне самом.
2006 г.
Тепло руки и эту горечь взгляда...
Тепло руки и эту горечь взгляда
по имени да вслух не назови...
Всей этой жизни зыбкая громада –
не ярмарка любви и нелюбви.
Мы слов гурманских отыграли сцену
и вот своей достигли тишины.
Какое ж знанье выкликало цену
тому, что недоступно для цены?
Пусть в высоте летят амуры глухо,
в хмельную кровь пусть не обронят клич
и не зовут уже к ласканью слуха,
которое недорого достичь.
И годы клонят, клонят к неуменью
на скорый суд и на короткий сказ
про клином свет, что прячется за тенью
и воздухом становится для нас.
Как в мире ветрено! Объятья стиснем...
Как в мире ветрено! Объятья стиснем –
нас сносит временем к отверстой стороне,
где разомкнутся слившиеся жизни.
Не плачь – уже нам выпало вдвойне.
Всего... Но не бездумья и свободы,
наверно, без которых счастья нет.
Зато нигде не простучишь пустоты
в тяжёлом монолите наших лет.
Не взмыли вверх, но и на мель не сели
на этом, Богом посланном пути.
Чему теперь искать мне объясненья?
Мне б только оправдание найти.
За всё... И даже, что приходит осень
не только в этот мир, но в нашу жизнь,
и в даль упавшую не только листья сносит,
но и... Держись, мой друг, держись!
2003 г.
Этот край приозёрный сдавил окоём
Этот край приозёрный сдавил окоём
до кровавых рубцов в час заката.
Утонуть бы мне, Родина, в небе твоём! –
ничего мне другого не надо.
Если вечная жизнь на земле не дана
и затихнуть должно моё сердце,
затяни меня в высь, где не будет мне дна,
где всегда ты мне будешь виднеться.
Проползёт электричка ли змейкой сквозь лес,
деревенька ль вскричит по-петушьи –
всё увидит бескрайнее око небес,
всё услышат надмирные уши.
И в меня как в частицу единых высот,
поместясь в восходящем потоке,
и материя звука земного войдёт,
и пейзажа холмы, и протоки.
2006 г.
Не тобой плетётся кружево
Не тобой плетётся кружево
заоконной зимки, ты,
моя вечность, занедужила.
Дни – и те без долготы.
Нет, вернее, что-то тянется –
то ли ночки, то ль деньки, –
тихо, как запой у пьяницы,
иль копление деньги.
Не скопили мы, красавица.
Ничего мы не пропьём.
Мне видать, где что кончается.
Жизнь уткнулась в окоём.
Не бегущей вечно линией –
обступил он, как стена.
От ветвей деревьев в инее
прорубь улицы видна.
Нет, покуда не до чёрной,
до погибельной воды,
но опасно подточённой
до последней чистоты.
Только кружево снаружи,
занесённое снежком.
Дальше всё худого хуже –
пусть и лёгоньким шажком.
Соловьи отпоют. И не будет погоды
Соловьи отпоют. И не будет погоды.
Отшумит над землёй перелёт.
Не сезон распевать – ни нужды, ни охоты, –
а отчаянный ворон поёт.
Одиноко упорствует чёрная птица,
не вещает, не носит беду,
только всякое может сейчас приключиться,
если стынет крыло на лету.
Реет крик над округой картавый и сирый –
это, древней гортанью скрипя,
несгибаемый ворон пред горечью мира
как-нибудь ободряет себя.
Холодеющий, вскинется - всё ли он слышен?
И откликнется эхо... Живу!
Гололёд тишины, как окошко, продышан,
и кусается жизнь наяву.
И чего ей, зубастой, до жуткого клича!
Всё сама отведёт и нашлёт...
Каждый взмах – это взлёт, каждый день – как добыча,
и отчаянный ворон поёт.
1978 г.
Богородица... Осень... Завесы раздвинь
Богородица... Осень... Завесы раздвинь
из дождей ли, из слёз ли во взгляде –
помолюсь за Россию на вещую синь
и на даль в золочёном окладе.
Этот год разукрасил Твоё Рождество
всем язычеством бабьего лета.
И сошла благодать бы, да сроку всего,
всей казны на неделю просвета.
Потому и неволен печальный кутёж.
Впереди так и так – обнищанье.
И под ветром колотит похмельная дрожь
бутафорскую роскошь прощанья.
О, как быстро опять по оврагам сметёт
купола с покорёженных веток!
Потускнеет блистание всех позолот,
как убудет небесного света.
В чистом поле, Мария, ни зги, ни огней,
лишь какая-то снежная сечка
посыпает с высот. И вокруг чем темней,
тем виднее грошовая свечка.
И отчаянней вера, что есть на краю
для заблудших заслон и ограда,
словно всем уготовано место в раю,
кто вкусил от российского ада.
1991 г.
(отказываюсь от всех комментариев в адрес меня, моего проекта, моих мыслей, намеренно не перемежаю стихи Виктора своими соображениями, чьими-то посвящениями, репликами. говорите о нём, говорите с ним, обращайтесь к нему и к его супруге Нине – хранительнице стихирской страницы и всего того, что связано с Виктором и его творчеством – http://stihi.ru/avtor/vpgavrilin)
С уважением и благодарностью ко всем, кто прочёл,
Л.С.
© «Verbatim» (Поэтическая Гостиная), Декабрь, 2009
|
