Кто-кто, а этот автор точно знает цену нашему поэтическому наследию, думается мне, то, что живёт она вдалеке от родных мест, не мешает, а наоборот помогает ей чтить и соблюдать традиции русскоязычной поэзии.
Хорошие стихи, по моему мнению, это не яркие метафоры и не экспрессия а ля 21 век и уж точно не игра в слова, в первую очередь – это уверенное и достойное владение языком, всеми его нюансами, грамотность – как уважение, как любовь, если хотите, к читающим тебя; это талант, это мудрость, мудрость, как способность через стихи донести читателям что-то такое естественное, настоящее, неподдельное – всё перечисленное присуще ей и её стихам в полной мере.
Куда уходят старые поэты, Когда они писать перестают, Когда дожди элегий и сонетов Ночь напролёт за окнами не льют, Когда со дна души – со дна морского Всплывает утонувшая строка, И день грядущий истиной искомой Мерещится порой через века? Чем старше мы – тем трепетней рассветы, И от закатов их не отличить... Куда уходят старые поэты – Боль строк своих последних залечить?..
Стихи мои – ночные пауки
Стихи мои – ночные пауки: Средь бела дня хоронятся за шкафом. Строк паутина тянется с руки – И жизнь вершится из одних метафор. Пусть я в ней бесконечно неправа, Как рвущийся на красный свет прохожий... Ну почему так нехотя слова На свет порою выползают Божий?
За горстку меди
В пещере старца – сумрачного чеха, В замысловатом пражском тупике, Аукнулось мне прошлой жизни эхо – Поблекший том на русском языке. Его страницы держатся на вздохе, Стёрт до мозолей ветхий переплёт... Творцов коммунистической эпохи Кто чтил, читая ночи напролёт? Кто восхищался, преклонив колена, А нынче им не подал бы руки?.. Я выкуплю мечтателей из плена За горстку чешской меди. Пустяки!..
Бредём по столетиям душным
Бредём по столетиям душным, Сквозь призраки мёртвых держав. Чужая история душит, На улочке узкой зажав.
Спускается хрупкая тайна В ладонь, словно ангел с небес. Мы здесь оказались случайно С ключами от рая и без.
Ожившие тени сгустились Все враз на странице пустой... Мы просто слегка заблудились На узенькой улочке той.
Поэтам серебряного века
Где оказалась ты в тот миг, Земля? От страха ли, от боли, от печали Серебряные струны взяли «Ля», Серебряные флейты зазвучали...
Безумный чёрный снег сбивает с ног, Над головой нет неба – только бездна. С какой планеты Вы, маэстро Блок? Куда Вы так стремительно исчезли?
Срывая с плеч хрустальных строк манто, А с губ дрожащих – солнце золотое, Наш век – наш зверь вас не простил за то, Что он строки зачёркнутой не стоил.
Река безумства между «здесь» и «там», Над берегом моим звезда погасла. Как Вы живёте, solo Мандельштам? Мэтр Гумилёв, надеюсь, тоже счастлив?
Зажжён костёр серебряной любви, И пламя до небес – всю вечность грейся! Маня, сверкают где-то там, вдали, Серебряные строки, словно рельсы.
Летят по ним и мысли, и мечты, И дождь, и ветра шум, и тяжесть снега... А я смотрю на вас из темноты – Из сонной чащи «бронзового» века.
Улица Любви
Я живу на Улице Любви: Самой странной улице на свете. Под моим окошком – vis-a-vis – Памятник Ромео и Джульетте.
Говорят, что бал здесь правит рок, Только небо всё же выше рока. Ночь здесь зажигает звёзды строк Пушкина, Есенина и Блока.
Здесь вдыхают запах серенад Вперемежку с тёплым лунным светом. Лестница у каждого окна – Словно взлет французского сонета.
Ты меня тихонько позови (Я не сплю, но ждать тебя устала): Я живу на Улице Любви В доме третьем (лишнем) от начала.
Молча жду я ночи напролёт... (Как они туманны и безгрешны!) Улица Любви... куда ведёт? В переулок Счастья неизбежно.
Пусть мечты не сбудутся мои, Прозвенев в миноре вечной кодой... Я живу на Улице Любви, Ну, а ты – на Площади Свободы..
Лилианна: Здравствуй, Людмила, я очень рада, что ты нашла время, чтобы побывать в нашей Гостиной.
Знаю тебя-о тебе немного и только по стихам, потому могу показаться тебе слишком любопытной сегодня, однако, всегда интересно, кто же и что же, на самом деле находится по ту сторону стихотворчества.
Люда, расскажи, где ты родилась, где выросла, где обосновалась в данное время?
Людмила: Я родилась в Алма-Ате, тогда – столице Казахской Советской Республики. Закончила там школу, а потом вместе с семьей переехала в Россию – в Алтайский край, в город Барнаул. Поступила в Алтайский Государственный Университет, на филологический факультет, и окончила его в 1995 году. С 1999 года живу в Праге – столице Чешской Республики.
Лилианна: А помнишь ли сколько тебе было лет, когда пришли стихи и что к тому тебя подтолкнуло? Людмила: Не помню, потому что очень давно это было. Зато это помнит моя мама. Она и рассказала мне, что однажды услышала, как я сижу на полу и колочу ложкой по кастрюле. Говорить я тогда не умела, но бормотала что-то невразумительное – однако же в рифму и вполне ритмичное. Этот опус у мамы хранится до сих пор. А вообще я пишу, сколько себя помню.
Лилианна: Чёткий ритм стихотворений, оказывается, был заложен с детства (улыбаюсь). Стихи твои часто насыщены, как бы это сказать... культурой, музыкой, именами, которые, собственно, и создали, заложили фундамент всего настоящего и прекрасного, я хвалю и разделяю многие твои вкусы, а кто их тебе привил или что?
Людмила: Бабушка – редактор крупнейшего в Казахстане книжного издательства, человек энциклопедических знаний, первый мой критик – строгий, тонкий и доброжелательный. Мама – учитель английского языка. Педагог в самом высоком смысле этого слова. Музыкальная школа, которую я окончила с благословения обеих.
Лилианна: Это, на самом деле, здорово, когда близкие люди направляют и подбадривают...
Женственность и мудрость, мудрость и женственность – они неразрывны, они взаимопроникновенны, они верные спутники твоей строки. Люда, а какая женщина стала бы или уже является твоим идеалом и почему? Если есть стихотворение, посвящённое ей, процитируй, пожалуйста.
Людмила: Думаю, что никакая. Просто потому, что мне импонируют женщины творческие, ищущие, целеустремленные, а они, как правило, сложны, противоречивы и очень далеки от понятия «идеал». Но одно имя всё же назову. Нет, это не идеал. Это гораздо больше. Я имею в виду Марину Цветаеву. Для меня это… родная душа… Ведь она жила в Праге, писала о ней, и мне так легко представить ее на пражских улочках! Она объединяет нас всех, живущих здесь, её имя – это некий пароль, символ… А строки из стихотворения, посвященного Цветаевой, я процитирую такие:
Вы были здесь, видимо, чуточку счастливы, Так верили улицам, людям, словам… Сжимается сердце от светлой причастности: Свящённой и гордой причастности к Вам.
Лилианна: Спасибо за цитату, скажи, разделяешь ли ты женскую поэзию и мужскую? Если да, то по каким признакам? Некоторые считают, что мужчины-поэта без женщины-музы не случится, а вот женщина способна синтезировать свою поэзию из своего внутреннего мира, а что думаешь ты?
Людмила: Разделяю, да. Мало того, я убеждена, что стихи не могут быть бесполыми. За каждым стихотворением стоит личность поэта. И если при чтении мне представляются не только ясный ум и горячее сердце автора, а ещё и высокий рост и широкие плечи, значит стихотворение удалось. Ну, а в женских стихах – иное, конечно. Но вообще-то кому – что. Вот тут для формирования идеала – простор!
Что же касается утверждения о том, что мужчины-поэта не случится без женщины-музы… нет, не верю, хотя и не мужчина. Мне кажется, любой поэт в первую очередь синтезирует поэзию из своего внутреннего мира. Это то, что всегда с ним. А остальное приходит и уходит.
Лилианна: Я тоже склоняюсь к тому, что внутренний мир, особенно для лириков, огромная составляющая любого их стихотворения.
А что ещё нужно тебе для стихотворчества? Каким должно быть настроение, какие эмоции должны его сопровождать?
Людмила: Для стихотворчества мне нужны тишина и одиночество. А настроение при этом может быть любым.
Лилианна: Не могу не коснуться твоей ностальгии по России, где оно твоё родное место? Часто ли обращаешься к нему в стихах?
Людмила: Можно было бы сказать, что родина у женщины там, где семья. Кстати, чешское слово «родина» как раз и означает «семья». Здесь, в Праге, ведь дети мои родились… Но сказать так значит чуть-чуть слукавить. Лучше я несколько строк процитирую:
Не ирония, не насмешка: То ли русская, то ли чешка? Здесь, в чужом раю, свою жизнь леплю: И борщи варю, и тебя люблю…
В ней всё, кажется, очень просто… Но душа – как плавучий остров: Вот и мечется неприкаянно Меж Стобашенной и Белокаменной.
Лилианна: Кто теперь твой первый читатель? Дорожишь ли ты теми, кто тебе внимает? Как бы отразилась на твоём творчестве тишина и пустота вокруг тебя и твоих стихов?
Людмила: Первый читатель в большинстве случаев – муж. Очень хочется, чтобы ими стали и дети, когда подрастут. Теми, кто мне внимает, дорожу как самыми близкими и родными людьми.
А что касается пустоты вокруг моих стихов… Лиль, у меня она уже была в жизни. Когда я в Прагу приехала... Блиц-опрос:
Интернет – добро или зло? – Добро.
Твоё любимое блюдо? – Блинчики.
Где оно – твоё счастье? – В стихах.
Ты влюблена? – Немножко и всегда!
Понравилось тебе в гостях? – Очень! Спасибо за гостеприимство!
Лилианна: Сейчас на форуме миниконкурс стихоэтюдов, напиши 4 строки о природе, которая тебя окружает?
Людмила: В сердце прохладно, спокойно, пустынно. Сонный октябрь. Почти рассвело. Листьев притихших морщины густые Вмиг покрывают земное чело...
Лилианна: Представь, что незнакомый тебе человек сомневается: открывать твою страницу или нет, что могут дать ему твои стихи?
Людмила: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся». Просто хочется надеяться, что аукнется в душе что-нибудь…
Лилианна: Пожелай что-нибудь читателям, друзьям, близким и всем людям.
Людмила: Жизни – такой, чтобы просто хотелось читать стихи. И моглось их писать.
Лилианна: И я желаю тебе такой жизни, от души обнимаю... Твори.
Люда! Рад за тебя! Сама идея проводит подобные встречи не может не заслуживать одобрения. Ты и русская, ты и пражанка, Европейской столицы гражданка. Дальнейших тебе творческих успехов !
Первое, что мне очень понравилось, это присутствие автора, возможность читать её теперь здесь - не знаю, как так получилось у вас, но то, что Том предварил появление стихов Людмилы на страницах - это классно! Второе - это лаконичность обеих сторон и какая-то особая атмосфера дружественности, наверное, вот сейчас, в этом выпуске я чётко вижу, чувствую, что гостю этот проект так же дорог, как и инициатору его. Третье - стихи. Славная подборка, славная увязка с превью и эссе. Чистые, интересные, грамотные. Я, например, не могу не отметить то, что Людмила читателей своих уважает. Считайте, что на одного читателя (в моём лице) теперь у Вас больше. С уважением.
"том шестой" принят, прочитан, одобрен очень душевно - и поэзия Людмилы, и ваше беседа, и вообще... спасибо! =) читала с огромным удовольствием, возникло ощущение, что где-то рядом такое родное, близкое, доброе, нежное... с теплом)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
