Вспомнились мне вдруг ловцы жемчуга, которые, ныряя ради желанной добычи на немыслимые глубины дна морского, подвергают себя нешуточной опасности. Да, вот так, нескромно, я провела параллель между собою и ловцами, между морскими глубинами и сайтом Литсовет, правда, скажу сразу, что всё прошло без особого риска и без неоправданных жертв, однако, «уловом» горжусь и даже согласна поделиться им с вами.
Впрочем, совсем неслучайно я подумала именно о жемчуге, не о речном мелком, не о редком чёрном, а о морском тяжёлом и ровном, отборном, переливающимся мягким розоватым перламутром. Кто держал жемчуг в руке, надевал, тот легко вспомнит его тепло или его прохладу, – то и другое невероятно приятно ощущать, на него приятно смотреть и бережно хранить в бархатном футляре, испытывая благоговение к чуду природы. Так вот, стихи Марины тоже хочется хранить, перечитывать-проговаривать, иногда примерять, как дорогие драгоценности из жемчуга, дорогие не столько в смысле цены, сколько в смысле значимости их для души и сердца: образы – обручи, диадемы, сжимающие виски; ритмы – витые браслеты, стягивающие запястья; рифмы – кольца, которые почти срастаются с кожей и которые так непросто снять со временем – поэзия её невероятно красива, только красота эта – на грани чего-то женского-мудрого, глубоко болезненного и отчаянного, – сквозит какой-то недосказанностью... И узнать хочется, и спросить боязно, что ж... может быть, Post Scriptum'ы нам скажут несколько больше, чем сами стихи...
А в конверте без марок терпким дымом осенним без дождливых ремарок на асфальтовой тени отпечатались строчки ненаписанных писем между разных и прочих между мыслей и листьев Что такая как прежде та же умная злая переиздана грешной переплавлена стаей безответное эхо беспризорное слово носит ветер со смехом междометьем кленовым паутиною липкой яркожёлтого сплина
Остывает Post Scriptum журавлиного клина...
Говорят Говорят, что слова горят, на губах моих непослушных. Говорили и говорят, что со мною и врозь не скучно... Что ношу в рукавах обман, а в глазах прячу тихий омут, молоком развожу туман, и шальная, как птичий гомон... В подколодье моё жилье, в зазеркалье моё огниво. Что ворую сердца... своё продала, предала. Ревниво ночь подсматривает в окно, мокнут травы тепло и росно, мрак подмешивает в темно колокольчиков отголосок. Заварю на безмолвье чай, остужу на бесстрастье душу, пережгу на свече печаль, станет маятно, станет душно... Отгрущу... Отпущу... Назад ты придешь... вопреки злословью. Говорю, а слова горят синим пламенем и... любовью... P.S.
Человеку, Другу, цинику, романтику, медведю. Л.Т.
Небо то с овчинку, то с полушку, Осень на сносях, во всей красе. Нам с тобою на одной подушке не жевать любовных монпансье.
Не лепить из повести романов без скандалов общих под харчо. Мне дороже теплоты карманов, слово под раздельный табачок.
В карточках оказий и болезней дебет... ни прибавить, ни скостить, Словно мы с тобой, в одном подъезде, обучались Родину любить.
Человече, вдвое выше ростом, чуть в похмелье, с нимбом на челе, как тут ни крути, почти апостол, мало их... осталось на земле.
Хоть не святы, по воде босыми, сердце заводили с толкача. Мало их... чтоб в душу прописными, или о заглавном помолчать.
Выходной
Не доиграешь, – допишешь до тихой истерики сказку о дуре надежде... Отправишься с лужами басней кормить голубей, спать на лавочке в скверике, благо тепло на подходе, да много ли нужно-то?
Или уснешь в электричке и выйдешь в хузнаево без сигарет, телефона, без денег, без прошлого, и проиграешь своё беззащитное «заново» в карты прохожим, а, может, отдашь «по-хорошему».
Просто останешься дома, чтоб кукольнопледово старый диван обживать ожиданьем и книгами, где незнакомые звери устанут преследовать солнечных зайцев, сливаясь с зеркальными бликами.
Перемолчав всё на свете, прослушаешь фоново старых пластинок шипение – вечер в полголоса,
А над землею неспешно небесное олово чертит для жизни обычную взлетную полосу...
Жар-птица
Душу сняв, поющую, со спицы... Здесь с беглянки, а не с вора, спрос, ты меня, полуденной жар-птицей, в горний мир за пазухой пронес. Только чуду срок – привычка к чуду. Получив желанное в своё: В каждодневной песне – смерть-остуда, в постоянном блеске – забытье. Позолота стерлась, – жара мало. Сказка заблудилась днём с огнем. Вот и всё: я перекочевала в стаю горлиц под твоим окном...
Имя
Имя испей по буквам, звуки на вкус попробуй, Чувствуешь привкус моря... горько-соленый джаз? Выпустишь в свет со вздохом – имя запахнет сдобой Имя запахнет хмелем... Произнеси сейчас... Клинописи загадки, древние манускрипты В буквах его таятся, только не для тебя... Переложи на ноты, перепиши в санскрите, Только моё лишь имя произноси любя... Ветры, шторма и штили песню его слагали, Сутрой оно звучало, голосом пантомим... Вынь из него всю горечь, переломив слогами, Заново возрожденным станет тобой самим. След на песчаной кромке, я для других лишь слово, Хрустнувшее ракушкой пляжных чужих шагов, Но для тебя рассветным станет оно и новым, Светлым... и не истёртым сотнею языков...
Крысолов
Скрипом пластин, припаянных плачем неспящих сов, – сказки в шарманке карлика пляшут под смех шутов.
И, под мотив прилипчивый, маленький великан принцу с глазами нищего меди плеснет в стакан. И деревянной культею, звук мостовой дробя, Мальчик догонит путника, в нём угадав себя... Мальчик расскажет гению про перелетных птиц, что из страны забвения не возвратится Нильс... Сколько замерзло падчериц, впавших в лесной кураж, – Инеем переплачено за колдовской вояж: Где в рукавах валежника, спит до утра заря... Где собирать подснежники – запонки декабря...
На катерке прогулочном, глядя поверх голов, снова строгает дудочку маленький крысолов...
Шкатулка бессонницы
Шкатулка старый мотив поё, Динь – дон – дили – дили – дон... Погасли факелы у ворот, Бессонница входит в дом. Дробится эхо сверчков в траве, шёпоту в такт дрожит: «Ты носишь в латаном рукаве обломок стрелы и жизнь...»
*** Балетной туфелькой полный круг, Дон – дон – дили – дили – динь... И режет пламенем хрупкость рук на ломтики мрака синь. Немой вопрос, на не мой ответ – шафрановый звон стыда: «Шнурком затянуты в твой корсет огниво и кремни льда...»
*** По улочкам скрипом прошедших лет Динь – динь – дили – дили – дон... Скрипят миражи чужих карет, Укравших покой и сон. И голосом гостьи осколки фраз, как брызги из-под колес: «Ты прячешь под веками серых глаз остатки вчерашних слёз...»
*** Прильнет губами, стучит в виски Динь – дон – дили – дили – динь... Разделит косы на волоски, и выдохнет в них полынь. Лепечет гостья – не друг, не враг, по стенам слова плывут... Зачем утаивать в кружевах обмылок и бечеву?»
*** Кошачьей ночи недолог плач Динь – дон – дили – дили – дон... И самозванка, накинув плащ, Под утро покинет дом... Когда ж в полночном зрачке окна, звезда расцветёт опять, Сквозь чьи-то сны пройдет она, чтоб вместе со мной не спать...
Лилианна: Здравствуй, Марина, я очень рада представившейся возможности побеседовать с тобой. Расскажи нам немного о себе: чем живёшь, чем дышишь, когда и как появилась на свет поэт Перышко? И всвязи с чем случился такой вот поэтический псевдоним?
Марина: Здравствуй, Лили. Пёрышко? Меня так называли друзья, и под этим псевдонимом я зарегистрировала свою первую страницу в сети. Затем, на сайте хохмодром.ру, появился второй образ Маша Неваша – специфичная дама со своеобразным чувством юмора. Вот такое классическое раздвоение личности)) Я не считаю себя поэтом, это звание нужно заслужить временем. А в рифму я начала говорить в три года, чем ужасно пугала своих родных. Лилианна: Оценила твою скромность, Марина... Я, например, считаю, что человек пишущий не может не рассуждать о своём предназначении или значимости в поэтическом смысле, о том, откуда берутся темы и стихи, рифмы и образы, ты со мной согласна? Посещают ли тебя такие мысли? Оставляют ли они след в твоих стихах? Если да, процитируй что-нибудь?
Марина: Очень много людей сейчас пишут прозу, рифмуют строки. В обыденной жизни, зачастую, в заботе о материальном, нам не хватает времени на духовное, поэтому в сети сейчас так много ресурсов с таким количеством авторов. Люди моделируют словами то, что не удается создать в реальной жизни. Кому-то не хватает свободы, и он выплескивает весь бушующий внутри нереализованный потенциал в электронный океан, вдруг на горизонте появится маяк, или корабль, или хотя бы надувной плот с единомышленниками. Если говорить о самосознании, темы приходят сами, строчки просто рождаются, иногда, слишком независимо от меня.
Лилианна: Даже с транспортом, на котором «прибудут» единомышленники ты попала в нашу сегодняшнюю, немного морскую, тему (улыбаюсь) Когда я размышляю о твоей поэзии, Мариш, то первый эпитет, который приходит на ум – «щемяще проникновенная». Кто она – твоя лирическая героиня? Из какого времени, социального слоя, места на планете? Много ли в твоих стихах тебя самой? И как ты относишься к тому, когда читатель проводит уверенную параллель между лирической героиней и тобой?
Марина: Спасибо. Моя лирическая героиня, конечно же, похожа на меня, но – лишь отчасти. Она и счастлива и несчастна, и любима и брошена, и принцесса и бродяжка. Она дорога мне, и оттого – ранима. Однозначно сказать, что я пишу о себе, – невозможно, ведь многие сюжеты рождает подсознание: услышанное, увиденное, чья-то оброненная фраза... Если читатель видит меня между строк, значит, работа удалась.
Лилианна: Мои следующие вопросы о поэтических конкурсах: большие и маленькие, серьёзные и не очень. Что ты думаешь о них, Марина? Важны ли они, нужны ли? Безусловно, самый болезненный момент в конкурсе – мнения-оценки от знающих, умных и интеллигентных (хотелось бы) рецензентов, но стоит ли им доверять, ведь, по сути, за каждой рецензией голый субъектив? А сама участвуешь? (если нет, да, всё равно то почему?)
Марина: «Если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно» Честно говоря, я участвовала в нескольких анонимных конкурсах, просто из интереса: смогу ли написать что-то на заданную тему. И поэтому ждала рецензий, как правило, критика резче, когда рецензент не знает имя автора. По результатам конкурса работы попали в сборники. В литературе любая оценка – субъективна, даже если анализ проводит литературовед, филолог. Человеческий индивидуум наделен эмоциональной сферой, и любая попытка технического разбора всё равно упирается в психоэмоциональную составляющую – содержание. Признаюсь честно, – себя в роли критика представить не могу, я – дилетант...
Лилианна: Теперь о твоём Читателе. Что и кто он для тебя? Ждёшь ли его визитов? Думаешь ли о нём, когда пишешь очередное стихотворение? Могла бы ты писать только для себя, в полнейшей тишине и без малейшей отдачи от кого бы то ни было? Представь, что тебе, твоим словам сейчас внимает самый твой преданный Читатель, скажи, пожелай ему что-нибудь?
Марина: Для меня читатель – знакомый незнакомец, собеседник, случайный попутчик в купе. Думаю, что писать для себя – это нонсенс. Я говорю себя своими стихами. Наверное, любое творчество театрально... А еще словотворчество для меня – скульптура. Пластичность речи – дар, который дан единицам. В этом искусстве я – ребёнок, который хочет, чтобы его пластилиновые цветы, зверушки и люди, которых он расставляет на полке в гостиной, понравились гостям.
Здравствуй, мой дорогой человек, я хочу подарить тебе кусочек души, словно кусочек стекла, отшлифованный морем. Спасибо тебе за то, что ты есть. Будь со мной настоящим. Лилианна: Я признательна тебе за такой диалог; Марина, есть какой-нибудь вопрос, который я не задала, и на который тебе хотелось бы ответить? (скажи и ответь) Если ты прочла предыдущие выпуски ПГ то, что думаешь о Поэтической Гостиной?
Марина: Пожалуй, достаточно вопросов)) Поэтическая гостиная – это интересный проект. Делиться именами и находками – это хорошая идея. Интервью позволяет немного больше раскрыть автора для читателя, как человека... Хочется пожелать удачи и еще раз сказать спасибо за приглашение...
Блиц-опрос:
Томик какого поэта ты перечитываешь чаще всего? – Бродский. Ты суеверна? – Скорее да. Твои стихи белые или чёрные? – Серые дождевые. Грусть или радость, что тебе свойственнее? – Смех сквозь слёзы.
Лилианна: А теперь ты спроси меня о чём-нибудь.
Марина: По-твоему, писать стихи – это дар или наказание?
Лилианна: Этот вопрос довольно давно сидит в моём сердце занозой ибо я не из тех людей, которые способны принимать всё таким, как оно есть и не мучаться вопросами, типа, откуда же это всё берётся? Если без пространностей то, скорее, дар, которым необходимо правильно распорядиться и который следует развивать и совершенствовать; иногда дар может показаться обузой, а иногда – тем, без чего не мыслишь своё существование.
Марина: Во что ты веришь?
Лилианна: В доброту и неравнодушие людское, в то, что стихи пишутся не в пустоту... А если ты о Боге или о каких-то высших силах – это долгий разговор, я ещё не раз об этом напишу...
Мариночка, спасибо тебе за беседу, за ответы, за вопросы, за то, что нашла для моего проекта время, пиши... Пиши, пока пишется, пока находятся твои жемчужные слова, пусть приходят к тебе Читатели, читают и возвращают сполна все, затраченные тобой эмоции... А я завершу сегодняшний выпуск твоим чудным стихотворением
Письмо в бутылке
Как дни считать огни святого Эльма, по пальцам миражей и маяков, Amor non est medicabilis herbis, От моря не излечишь моряков. Возвращайся... вращайся, шар, под пенные крики чаек. последние блики на краешке карт звезд путеводных тают Ночь мидиями пахнет, медяками, вскрывает тучи месяца стилет, залапанный разлучными руками просоленных и абордажных лет. Забывайся... сбывайся сон, валом девятым шторма. Реей распятый алый стон – парус на клочья порван. Шаг со скалы у маяка и в небо, к чертям морским, к ракушечным богам. Amor non est medicabilis herbis Латынь песком приклеилась к губам. Рассыпайся... останься, ... будь... не верю дурным приметам. криком моим подлунный путь станет попутным ветром. Где Южный крест, созвездием нательным спасет и сохранит тебя от бед, пересчитай огни святого Эльма. Ну, вот и всё... Post scriptum. Смерти нет.
Уже второй раз, кстати, хочется сказать мне - спасибо за проект "поэтическая гостиная" :) Самый последний завершающий стих Марины "письмо в бутылке" даже немного напомнил своим лирическим и горьким оптимизмом стихи Арсения Тарковского...Именно вот этим: Смерти нет. Что есть хорошо. А еще мне понравились стихи "P.S." и "Шкатулка бессоницы". Разная Марина такая....
Марина, сразу видится, чувствуется, располагает к себе виртуозность исполнения и то, что Вы поэтической стихии не чужая, заметно с первого глотка. Почему бы Вам не стать автором этого клуба? С удовольствием бы оставил комментарии к каждому Вашему стихотворению. Лёгкого плавания Вашим лодочкам-стихам!
Лили, спасибо за очередное приятнейшее знакомство, хочется мне к добрым словам Лёки присоединиться, а ещё добавить своё восхищение по поводу стихов и морского послевкусия после прочтения этого материала, я как раз хотел возмутиться, что объекты выбираются лишь в пределах стихиры, даже на склочном 33б можно найти нечто высокопоэтичное :)
спасибо, Лилианна, за новый томик - за интересное знакомство скажу и здесь: нравится как ты простыми словами рассказываешь о простых людях, а в результате мы имеем возможность созерцать вот такое чудо, которым является 5 том.
пускай на твоей полочке будем много-много вот таких замечательных томиков)
