Всего материалов в каталоге: 24
Показано материалов: 1-5 |
Страницы: 1 2 3 4 5 » |
Сортировать по:
Дате ·
Названию ·
Комментариям ·
Просмотрам
 Довольно часто провожу параллели между поэзией и живописью, между поэтом и художником, между стихами и картинами, а в этот раз отказаться от подобных сравнений, размышлений и разговоров было сложнее, чем когда-либо, ибо мой сегодняшний гость — и поэт, и художник.
Улыбчивый, ироничный, дружелюбный, — констатировала я во время беседы и думала о том, что не так уж и важно: во что в конце концов преобразуется или чему поспособствует витающая вокруг и около него некая вдохновенная субстанция, если ему дано с замыслом и со смыслом подбирать оттенки, переводить ощущения в слова, манипулировать сюжетом и, значит, — зрителем, читателем, слушателем.
Поиск, порыв, стремление постигать и достигать — намного притягательнее псевдофилософий, кочующих из пустого в порожнее:
Зачем казаться, если можно быть?
Припомни всё, чтоб снова позабыть.
Он и не кажется, он рассказывает о том, что видит, слышит, чувствует. В его стихах есть дыхание, есть движение, есть смешение пространств и времён, мысли и облика.
И эхо у таких стихов, как продолжение, как отклик в нас — читающих, несомненно будет.
Знакомьтесь, на страницах Гостиной автор сайта рифма.ру — Михаил Юдовский.
|
 .. Стихи Мариян невозможно читать бегло — они увлекают, уводят за собой туда, где слышатся гортанные трубные и пронзительные струнные звуки, извлекаемые, безусловно, виртуозами, полагающимися на слух и небо, а не на нотные листы.
Туда, где краски точны, сочны и не разменяны на размытые полутона и оттенки.
Туда, где гордость духа и душевная щедрость — одно неделимое.
Туда, где у всего есть эхо — долгое, горное, чаще — горькое, чем весёлое.
Прочтя, можно молчать скорбно или молчать почтительно, можно сглатывать комок или плакать, не стесняясь собственного желания.
Можно искать какие-то слова в ответ и восхищаться, но как же жалок и робок голос одного камня, брошенного вслед только что отгремевшей каменной лавине.
..
Тенью лица штриховали, шрамы вывели свинцом,
Камни тени провожали, свет хранили чабрецом,
Небо — в белом, землю — в белом нарисуй опять, Нико,
Миг раздумий станет белым, как парное молоко. —
Читая, вдруг замечаешь, что — поёшь, не зная ни слов, ни мелодии, поёшь, просто следуя за строкой, поёшь и понимаешь, что эти яркие цвета — вопреки всему тусклому и невнятному. Эта радость — вопреки грусти и несчастью. Эта песенность — вопреки молчанию и одиночеству.
«Какая алая печаль в застольном роге расплескалась!» — и вновь взмывают ввысь невесомые руки с послушным и чутким бубном, чьим ударам внимаешь ты, внимают солнце, небо, горы — «пой, Нико, и пей до дна».
|
 .. Первое, второе, третье.., десятое, — я зачиталась этими прозрачными, ладными стихотворениями и уже предвкушала, что откликнусь сейчас тепло и восторженно — со всей щедростью сердца, только что испившего в своё удовольствие звука, слова, чего-то родного, близкого, понятного, автор мне ответит, и мы поговорим с ним на одном языке, и обязательно подружимся, но резюме на странице кольнуло резко и до болезненного обидно — стихи уже ушедшего автора размещает его друг, литературный соратник — Любовь Сирота;
она же и отозвалась, она же помогла собрать мне материал для этой страницы.
Не стану писать какое-то особенное вступительное эссе, стихи скажут больше, лучше, вернее, а несколько писем от жены Людмилы добавят штрихов к портрету Евгения Ильича Тищенко (1954 — 2006)
|
 Поэт — художник, а художник — поэт. Фальшь в слове так же неприятно царапает, как и фальшь в цвете, но где здесь эталоны, спросите вы? Где ориентиры и примеры для сверки и сопоставления? В том-то и дело, что их, как таковых, — нет, странно предъявлять претензии к слуху, к видению, к воображению.
Мерилом может быть ваша душа, ваша способность к восприятию, к пониманию, и надо ли удивляться, если художник только улыбается на ваши «зачем» и «почему»? Вы пробовали спрашивать дождь зачем он идёт? Или звёзды — зачем они светят?
..
«Писать стихи», «писать картины», кроме глагола, эти действия роднит ещё многое и многое. Почему белизна листа или холста столь же притягивает, сколь и — страшит, порой?
С одной стороны, белое и нетронутое — простор для воображения, размах для вдохновения, а с другой — опасность показаться недостоверным, недостаточно точным, слишком эмоциональным, не в меру сюрреалистичным и тому подобное.., но не писать — невозможно, что ж, остаётся два варианта: заполнить этот лист в соответствии с общепринятыми правилами, законами жанра, века, сезона или же — без оглядки на что-либо — гнуть свою линию, сочетая несочетаемое и сталкивая лоб в лоб то, что, казалось бы, столкнуть не представлялось возможным; выбирая второе, сознательно исключаешь позицию «нравиться всем».
|
 Порой, стихи так похожи на письма. Короткие записки или длинные монологи, робкие открытки или отчаянные послания — ни к кому, в никуда, с прочерком вместо имени адресата, но все они — письма до востребования.
То есть, адресат всё же подразумевается?
Да. Более того, им могу быть я.. или вы — любой, кто только захочет им стать.
Кажется, что они только и ждут звука приближающихся шагов и негромкого вопроса:
— Есть ли что-нибудь для меня?
(Страшно остаться безответными, но ещё страшнее — непрочитанными.)
— Секунду, да, Вам — письмо.
..
В каждом его многоточии — вздох, раздумия, бесхитростная и немного грустная улыбка. В каждом стихотворении — откровенность. Быть услышанным и правильно прочтённым — его мечта, по крайней мере, так показалось мне.
Знакомьтесь, на страницах «Verbatim» автор сайта рифма.ру, поэт — Юрий Устюжанин.
|
|
| Verbatim |
|
|
