Всего материалов: 24
Показано материалов: 11-15 |
Страницы: « 1 2 3 4 5 » |
 Представьте, что стихотворения – это некие архитектурные сооружения, сколь ни изощряйся в витиеватостях, надстраивая этаж за этажом, всё способно рухнуть в одночасье, если фундамент был заложен без должного расчёта и усердия.
Что же способно им быть или стать?
Вероятно, чёткое осознание целей, возможностей для их осуществления, способность мыслить логически, самоощущение автора в окружающем пространстве, его неоспоримое право на собственный угол зрения, – всё, что способно вызывать доверие у читателя.
И казалось бы, где вдохновение – эта неясная и неявная, крайне летучая субстанция, и где фундамент – это серое нечто, без намёка на романтику? – Но стихотворения Александра подразумевают и то, и другое: они достаточно лиричны, чтобы вмещать в себя всё неземное и поэтичное, и – в то же время – достаточно основательны, чтобы уверенность в слове его не угасала.
Надежда есть, что утро – мудренее
(проверенное временем клише);
и облачко белеет, как камея –
одно на небе, и одно в душе.
Знакомьтесь, на страницах Поэтической Гостиной – поэт Александр Маркин.
|
 Было бы неправильно растушевать эссе, предваряющее такие стихи до чего-то неявного и невнятного, было бы наивно полагать, что вообще кто-либо может сказать об этих стихах больше, чем говорят и рассказывают они сами, они поют, ибо песня, ибо музыка – здесь ключ.
Музыка во всём: в словах и словечках, в строках, ритмах, размерах, названиях рек, городов, городков, полузабытых местечек.
Музыка громких пауз, щемящей откровенности, русского гонорца.
Стройная, как женский силуэт. Строгая, как колокол, не болтающий по пустякам.
Лечит. Волнует. Льётся. Звенит. Притопывает. Приплясывает.
Рождает тысячи ассоциаций.
Останавливает, заставляет вслушиваться и слышать, чтобы после безошибочно узнавать снова и снова, раз за разом и думать: в чём же фокус этой её притягательности и неповторимости?
... Но фокус, ведь, именно в этом –
Перо и чернильная ночь
На то и даются поэтам,
Чтоб немочь могли превозмочь,
Чтоб в рифму с урановым веком,
Который безжалостно строг,
Рождалась в душе имярека
Целебная музыка строк.
Знакомьтесь, на страницах нашего журнала – поэт Игорь Царёв.
|
 Выбирать между небом и землёй, всё равно что – между мечтой и правдой; правда не отрицает мечты, просто оставляет ей при себе меньше места, ровно столько, чтобы не слыть беспросветным романтиком, но, в то же время, и не откровенным и циничным правдорубом.
Открытость, честность, русскость и твёрдость – и это всё сполна присутствует, всё разговаривает, всё – точно вопреки манерной философии, салонной вычурности;
«Приближая к земле» – такое ощущение или даже некое закадровое название для страницы этого автора всякий раз проявляется в моём восприятии и воображении.
Земное, надёжное, вечное, то, что было и будет всегда, то, что зовётся корнями, тягой к ним.
Правдой зовётся, простой и грустной, как закат, простой и высокой, как рассвет, правдой, рождающей доверие, вызывающей ностальгию.
Знакомьтесь, у меня в гостях автор «поэзии.ру» Виктор Брюховецкий.
|
 Не знаю, как для вас, а для меня лирика сродни источнику, из которого может напиться душа; так, находясь среди людей, ощущаю, что слов, взглядов, поступков мне недостаточно для полного принятия-непринятия той или иной личности, не слышать и не чувствовать душ, не находить души родной, не касаться души волшебной – жить бедно, скучно, серо, одним словом – не жить.
И дела с душевными источниками обстоят точно так же, как и с родниками, ключами, колодцами – мало их, настоящих, способных остановить, вдохновить, воодушевить, придать сил.
Да, бывает, что иной раз, распробовав, оказывается, что невкусно, иной раз – жизнеопасно, иной раз – искусственно, с привкусом пластмассы, потому, набредая на чистейший, прохладный и живительный, стремишься потом его не потерять, очищаешь от веточек и мусора, оставляешь галочку-закладку, рассказываешь другим. Нет, я не перепутала и не подменила понятий, точно так, обретя вдруг источник душевный, стремишься прикоснуться к нему, одарить добрым словом, поддержать ласковым взглядом, передать-рассказать о нём другим.
Мне очень повезло, я считаю, встретить на пути читательском, поэтическом лирику Людмилы Некрасовской, грустно-чистую, нежно-женственную, добрую, проникновенную и свет несущую, проникающие способности Слова её столь же высоки и ненавязчивы, как сама она – женщина, мать, поэт, друг каждому своему читателю, а, стало быть, и – вам.
«..Поэзия – не сумма строк, а высший пилотаж эмоций...», а ещё – душа, душевность, свет и неповторимое ощущение уюта.
|
 Мне всегда казалось, что поэт – некто не от мира сего, образ его телесный – второстепенен, привычки и будни – несущественны, быт его так вообще – ничто и не стоит никакого упоминания.
Зачем мешать небесное с земным? Зачем слышать невнятные звуки, когда можно слушать голос, глас? Зачем отвлекаться на неявные мелькания-мельтешения, если можно трогать, вбирать-вычитывать словесную вязь, а вместе с нею жизни, судьбы, время?
Стихи – это видение. Видение – это призма. Призма – это выбор угла к рассматриванию, необходимого и приемлемого только мне, только для меня.
Во мне умирает что-то всякий раз, когда неловкая, довольно критическая (дважды критическая), злая масса обрушивается на нечто стеклянное, на хрупкую эту призму, едва обретшую равновесие, едва сжившуюся с откровением-открытием в себе голоса, способности передавать не стихи, нет, не эти ровные столбики и зарифмованные строки, а – через стихи всю угловатость реальности, неопределённость, мнительность в восприятии мира, собственной какой-то философии, поиска себя и, тем самым, будить, задевать, удивлять, то есть, не оставлять равнодушным в самом чистом и светлом смысле этих слов.
Вот и Виктория со своими стихами видится мне такой призмой – изящной, тонкой, женственной, всё-таки ранимой, всё-таки незащищённой.
Она – как раз-таки исключение в моём понимании ибо удивительным образом сочетает в своей поэзии небо и будни, аскетизм и суету, привычки и необыкновенность, высокое с рядовым и понятным – это не вызывает отторжения вопреки всем моим представлениям и убеждениям, потому что прекрасно вписывается в одно понятие, в одно слово, априори не вызывающее недоверия – естественность.
Она – естественна, откровенна, глубока, её стихи в точности – такие же.
Она может сколько угодно сомневаться в себе, в нас, в слове своём, в поступках своих – это пройдёт, это проходит, это бывает всегда и со всеми, даже когда человек полностью осознаёт своё предназначение, ему свойственно сомневаться, значит, думать, значит, работать на улучшение.
Знакомьтесь, у меня в гостях Виктория Роше, прекрасно осознающая свою миссию.
|
|
| Verbatim |
|
|
